Вот интересный вопрос… если нейронки по сути своей работают аналогично человеческому мозгу — понятно, что мозг на порядки сложнее и мощнее, но всё же — то в чём принципиальное отличие? Почему нейронки, потребляющие результаты работы других нейронок и себя самих, в итоге приходят к очень усреднённым вариантам, а воображение человека так не деградирует? (К последнему тезису мы вернёмся в самом конце…)
Возможно, ответ в самом вопросе. Насколько мне известно — в нейронках обычно работает целый комплекс специализированных блоков. Вот, например, как, по-моему должен работать DALL-E:
— Первый блок распознаёт текст и превращает его в понятный второму набор тегов и требований.
— По которым второй создаёт большой сет разных изображений.
— Третий отсеивает явно кривые варианты, уточняет соответствие требованиям, выдаёт один наиболее подходящий результат.
Возможны усложнённые вариации в виде блока постобработки, блока вторичного отсева и так далее. Но основная схема именно такая: пайплайн для обработки запроса, с возможным ветвлением внутри.
Что-то наподобие суперкомпьютерных предиктивных блоков у Лема во втором путешествию на Энтеропию — «Осмотр на месте«.
Так вот, получается, что у человеков должны быть какие-то «суперкреативные» блоки, гарантирующие появление чего-то нового в давно приевшееся старое. Дающие возможность Сальвадору Дали или Рудольфу Гигеру создавать новые образы, будоражащие фантазию других авторов на десятилетия вперёд. Предполагаю, что это связано с устройством нашего рассеянного мышления, постоянно привносящего в мыслительный процесс случайные не связанные с ним образы. По сути, такой блок специального привнесения ошибок. Точно так же, как основой эволюции живой материи является инструмент мутаций — обязательных ошибок в геноме — приводящий к разнообразию в живой природе. Другое дело, что топливом для этого блока может быть только то, что есть внутри мозга, в человеческой памяти.
А если на это наложить ещё и обязательные биологические ошибки, влияющие, например, на работу самого мозга на физическом уровне — получим жутко сложную конструкцию, гарантирующую разнообразие создаваемых образов, стремящихся к бесконечности.
То есть в принципе всё как у машинной нейронки, только гораздо сложнее и запутаннее.
Ну, и есть ещё второй момент. Специализированные нейронки за очень короткое время обрабатывают огромное количество однообразной информации. Собственно, в этом и есть эффект модельной аутофагии, приводящий к очень быстрому усреднению результатов, включая и гарантированные ошибки, повторяющиеся наиболее часто. У человека же все нейроны так или иначе взаимосвязаны, и в область мозга, отвечающую за зрительные образы, может так или иначе поступать информация из двигательной, слышательной, языковой и других областей.
Добавим сюда очень разнообразную деятельность каждого человека (даже человек, работающий на однообразной работе, в повседневной жизни занимается тысячами разных активностей) — и получится конфетка.
И, наконец, третье отличие — в количестве мозгов на планете. На самом деле изначальная постановка вопроса неверна. Каждый отдельный мозг так или иначе подвержен модельной аутофагии — в психологии это называется когнитивной ригидностью. Так что и воображение наше деградирует, и трава раньше была зеленее, и вообще молодёжь пошла глупая. Но вокруг столько мозгов, с которыми мы так или иначе соприкасаемся, что в масштабах человечества гибкость достигается необычайная.
Ну и да, вывод из обращения старых мозгов с заменой их новыми (которые, в том числе, подвержены новым ошибкам на всех уровнях!) — очень помогает вдолгую.
В общем, как обычно, ничего нового. Огромные количественные различия приводят к различиям качественным. Всё по диалектике.