С Серёгой Прошкиным я познакомился чуть больше года назад. Да, даже полутора лет не прошло, как мы познакомились. Активный, энергичный, умный, всегда на позитиве. И подскажет, и поможет, и шутку юмора пошутит, и посмеётся за компанию. А уж какой работоспособный — загляденье! Нам очень с ним повезло. Мне очень с ним повезло. Мы сразу же нашли общий язык, отлично сработались, понимали друг друга с полуслова. Уже через месяц совместной работы я, по своему обыкновению, стал встраивать Серёгу в свои далеко идущие планы. И в планы внутри планов. Вместе мы могли горы своротить — и сворачивали. Компания за этот год с небольшим преобразилась — и огромная доля заслуги здесь принадлежала именно Сергею. А уж перспективы рисовались — и вовсе огромные.
А потом Серёга умер.
И ведь ничто не предвещало. Ну, подумаешь, работает человек из дома с температурой. Ничего особенного. Ну, немного кашлять начал. Ну, чуть менее активен — это же нормально при болезни.
И вот он уже в реанимации. И вот он уже не может дышать самостоятельно. И вот его уже нет.
Как по щелчку пальцев, за несколько дней.
Сказать, что это выбило меня из колеи — ничего не сказать. Я прошёл все стадии отрицания, а стадия принятия погрузила меня в самую настоящую депрессию. И моя обычная суточная норма антидепрессантов уже не могла с этим справиться. Это обычное, по своей сути, жизненное событие потрясло меня на каком-то экзистенциальном уровне. И я долго не мог понять, почему. До сих пор не до конца понимаю.
Так что давайте разбираться.
Что я знаю о смерти? Не из книжек, научного знания и общего представления о мироустройстве. Что я ЗНАЮ о смерти, на глубинном уровне проживания?
Что люди исчезают из моей жизни. Исчезают по-разному. И я к их исчезновения тоже отношусь очень по-разному. Другими словами, есть Виды смерти, а есть моё к ним субъективное Отношение. Какие-то Виды я прожил, принял, сложил своё полновесное к ним Отношение. Какие-то, вероятно нет.
Итак, какие же Виды смерти мне известны?
Бывает смерть От Старости. Тут всё понятно. Люди стареют, и от этого умирают. Сначала умер мой дедушка — и я, подросток, долго не мог понять и прожить, что же произошло. Как так получилось, что один из столпов моего существования — я ведь знал его всю свою небольшую жизнь — как-то вот так взял и умер. Но со времнем я свыкся с этой мыслью. И когда умирала бабушка — долго, томительно — я был внутренне готов к этому событию.
Отношение — спокойное, с ноткой грусти и сожаления.
Бывает смерть От Длительной Болезни. Длительной — это важно. У всех есть время свыкнуться с неизбежным, и прежде всего у самого больного. Бывает даже так, что он уже давно готов, и даже сетует — что ж, блин, так долго, надоело уже мучаться. Это я проживал и с бабушкой, и позже с дедом моей жены. В обоих случаях это были уже крайне немолодые люди, так что всё было вполне естественно.
Отношение — спокойно-неприятное: это не то, чего бы мне хотелось для себя и близких мне людей, но тут уж как сложится.
Бывает смерть От Несчастного Случая. Самая глупая и неожиданная. Когда мой друг Юрка, большой умница и хохмарь, упал с пожарной лестницы вниз головой на бетонный блок — это было самое нелепое, что только можно придумать. Моя тётка по отцу, которую я никогда в жизни не видел, погибла в автокатастрофе, так что с концепцией я был знаком с детства. Так же в автокатострофах умирали или становились калеками другие, малознакомые мне люди. Это было, в общем-то, понятно, хотя не становилось от этого менее нелепым. Так что я давно свыкся с мыслью, что люди могут в любой момент внезапно погибнуть, и неосознанно рассматриваю любую жизненную активность в том числе и с точки зрения этого риска. Любишь ездить на мотоцикле, хрустяшка? Ну-ну, каждый сам выбирает, как ему умереть.
Отношение — спокойное, иногда даже несколько фаталистическое. Никто не застрахован — даже тот, кто застрахован. Можно лишь стараться не понижать свои шансы на выживание.
Бывает Насильственная смерть. С этим в девяностые было, в принципе, всё понятно. С мыслью о том, что меня могут тупо зарезать в подворотне из-за смешной суммы денег или неосторожно сказанного слова, я свыкся где-то годам к двадцати. Ведь действительно — то тут зарезали какого-то малознакомого бедолагу, то там двух здоровенных детин, чемпионов по тайквон-до, забили до смерти арматуринами. Того вон Васю просто избили, а этого — покалечили. Идёт нормальная частнособственническая жизнь, всё в порядке.
Отношение — сдержанно-настороженное. Shit, как говорится, happens — а ты будь, как говорится, готов. Ко всякому.
И вот, оказывается, бывает Скоропостижная смерть от болезни. О которой я читал в книжках и некрологах. Пыльное, даже какое-то нафталиновое понятие. Есть даже насмешливое выражение: такой-то скоропостижнулся. Более современное, более живое, что ли. В любом случае — это где-то там, не в моей жизни. А теперь вот — и в моей тоже. Концепция-то вроде понятная — но почему-то у меня не выстроено Отношения к этому виду смерти.
Это чем-то перекликается со смертью От Несчастного Случая. И с Насильственной тоже. Вот мне же не приходит в голову выходить весёлой гурьбой на пожарную лестницу чтобы упасть оттуда, как Юрка? Не приходит в голову быковать на дискотеке «на чужом районе» и бить местных гопников? Не приходит в голову, сев в мощную тачилу, гнать 200+ по объездной? Значит, эти случаи из чужих оборвавшихся жизней меня чему-то научили, верно? Тогда чему же меня учит ощущение Скоропостижной смерти?
Ответ двоякий.
С одной стороны — это нечто неизбежное, непрогнозируемое, чем-то даже фатальное. Нечто, чего мы не можем изменить. Оно, как встреча с динозавром на улице — либо произойдёт, либо нет.
С другой стороны — вполне применима стратегия минимизации рисков, как с другими видами смерти. Не шатайся пьяным по улице в незнакомом районе. Не быкуй без чёткого понимания происходящего. Не рассекай на велосипеде по обочине скоростной трассы. Не перебегай дорогу где попало.
И вот — новое правило: не забивай на своё здоровье.
Ведь как было с Серёгой? «Выздоравливай» — говорят ему. «Да куда я денусь» — отвечает Сергей. Мне это врезалось в память. Ведь я точно такой же. «Да куда я денусь» — это мой принцип отношения к своему здоровью. Оно же никогда меня не подводило настолько, чтобы отказать полностью, верно? А значит — я никогда не умру от болезни. Дурацкая, непоследовательная, детская логика. Вообще не логика. Если я никогда ещё не умирал — значит, и не умру. Детский сад, штаны на лямках. Как говорил Воланд бедолаге Берлиозу — «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!»
Если я способен это понять и сделать выводы относительно других внезапных видов смерти — что мне мешает осознать и сделать выводы относительно Скоропостижной смерти от болезни? Да, никто не застрахован, но можно ведь хоть немного увеличить свои шансы. Как минимум перестать забивать на своё здоровье, когда чувствуешь, что заболел. Мне же не нужно умирать самому, чтобы дойти до этой простой, очевидной мысли?
С Серёгой Прошкиным я познакомился чуть больше года назад. А потом Серёга умер.
Всё, что я могу сделать с этим — сформировать своё Отношение, в том числе к собственному здоровью. Будет ли этого достаточно? Конечно же, нет. Сформированное Отношение поможет мне в дальнейшей жизни, повысит мои шансы на выживание, шансы на спокойную смерть От Старости. Но это — Отношение к Виду смерти, к абстракции, к общему случаю. Это не отношение к конкретной смерти конкретного человека.
Я привык — мы все привыкли — опираться на Серёгу, зная, что он всегда подключится и поможет разрулить ситуацию, какой бы сложной и тяжёлой она ни была. Он, не теряя оптимизма, взвалит на себя часть общей задачи, разделит груз ответственности, поддержит. На него всегда можно рассчитывать. Можно БЫЛО рассчитывать. Он занимал очень большую, центральную роль как в текущей реальности, так и в реальности будущей, ещё не сформированной. Как в той реальности, которую мы формировали вместе, так и в той, которая существовала лишь в концепции будущего. И даже в той, которая ещё не оформилать в концепцию. Планы внутри планов внутри планов. И во всех планах — Серёга. Был Серёга. Весёлый, оптимистичный, надёжный Серёга. На которого можно опереться даже тогда, когда уже никакой другой опоры нет.
А теперь я смотрю на его фотографию — и только и могу сказать: «ну как так, Серёга? Ну как, мать его, так??«
Это я пока ещё не прожил. Тут поможет только время.
С Серёгой Прошкиным я познакомился чуть больше года назад. А потом Серёга умер.